— Люся, недавно прошел ваш сольный концерт. Это и достижение, и большая ответственность. Знаю, что ради этого вы жили в напряженном ритме полгода. Какие впечатления?
— Да, 5 декабря в «Live Арене» состоялся мой первый большой сольный концерт. Конечно, для каждого артиста это амбициозная задача. Интересно и то, что сцена еще абсолютно новая, она инновационная, может использоваться не только для концертов, но и для других, абсолютно разных мероприятий. Когда мы выбирали место проведения, я для себя отметила, что мне очень комфортно. Например, приятно, когда у тебя в гримерке есть своя уборная и душевая. Важно и то, что в «Live Арене» с любого ракурса зрителям все видно. Не нужно переживать о том, какое место выбрать, когда ты покупаешь билеты.
Мы несколько месяцев были заняты подготовкой. Хотела, чтобы все прошло на высшем уровне, поэтому у нас было очень много репетиций. На некоторые песни создавались новые музыкальные версии. Готовили много сюрпризов. Были приглашены звездные гости, имена которых держали в секрете до дня концерта. Потому что мы любим эффект неожиданности всегда и во всем. Рады, что на концерт люди приходили семьями, считаю, что это стало возможно благодаря технически сложному шоу, которое мы создали. Оно точно удивило зрителей всех возрастов. Хочу сказать: каждый участник нашей команды очень важен. Нет такого человека, без которого мы могли бы обойтись. Я считаю, сольное шоу — не только мое достижение и мой праздник, это заслуга всей команды, с которой мы работаем. Это относится и к балету, и к музыкантам, и ко всем менеджерам, пиар-директору и многим другим. Как пазл, где важна каждая деталь.
— Для меня на первом месте ментальное здоровье. Уверена, что от него зависит и физическое. Если человек чувствует себя подавленным, мне кажется, из этого никакого ресурсного состояния не добьешься. Команда специально так выстраивает мой график, чтобы я успевала перезарядиться и отдохнуть. В любом случае у меня не бывает такого режима нон-стоп, когда я, например, сплю целый месяц по 3—4 часа. Это происходит периодами. Стараюсь, чтобы были денечки, когда могу вырваться к морю, там отоспаться, походить в спа, позаниматься собой, перезагрузиться, подумать. Нам, девочкам, очень важно оставаться наедине с собой. Твоя самая лучшая подруга — это ты. Если ты с собой не подружишься, то вся система и весь «конструктор» вокруг тебя просто рухнет... Конечно, хотелось бы в глазах людей всегда оставаться сильной, независимой, чтобы всем казалось, что ты все можешь, что у тебя все получается с легкостью, что нет никаких проблем... Но это не так, ведь мы не железные. Поэтому мой принцип — не допускать перенапряжения, прислушиваться к своему организму. Такие нюансы очень важно соблюдать.
— Да, стараюсь ходить, но времени мало. В моем случае это больше танцы. Иногда могу дома позаниматься, сделать несколько упражнений. Вообще, главное — высыпаться. Моя команда знает, что у меня пропадает голос, если из-за переездов и перелетов я мало сплю. У меня нет такого режима, что я четко прихожу домой в десять и в одиннадцать ложусь спать, этого никогда не бывает. То съемки задерживаются, то перелеты, то гастроли... И из-за бешеного режима и недосыпа, бывало, пропадал голос и приходилось на площадку вызывать специалиста, который делал процедуры, чтобы я могла отработать концерт. Уже не раз говорила: почти всегда выступаю живьем. А еще я не умею петь под фонограмму, просто не могу в нее попасть, поэтому на сольных концертах всегда только живое исполнение.
— У вас идет огромная самоотдача на выступлении...
— Я постоянно отдаю энергию. Если кому-то кажется, что артист — это человек, который только забирает энергию от зала, то это не так. Если сравнить выступление со спортзалом, представьте, что вы занимаетесь фитнесом, когда на вас смотрит несколько тысяч человек. Мало того что ты должен сделать все правильно, так еще устаешь и физически, и эмоционально. Поэтому самый лучший отдых для меня — это сесть дома одной, в тишине, без телефона. Возможно, посмотреть какой-то фильм или сериал, либо почитать интересную книгу. Но ни в коем случае не заходить в социальные сети и не впитывать ненужную мне информацию.
— Ваш родной город Петропавловск-Камчатский — для меня приятное воспоминание. Мечтала в нем побывать, в итоге увидела все, полетала там на вертолете. Те немногие контакты с жителями, которые были, показали, что камчадалы — люди с особенным, закаленным характером.
— Безусловно. Я хотела бы снова увидеть мой город детства, не была там с восьми лет. Петропавловск-Камчатский — прекрасный город, действительно, оттуда начинается Россия. Люди там открытые, добрые и как будто чуточку правдивее... Я, наверное, как раз и отличаюсь дальневосточным характером: у меня ко всем искренние намерения, я всегда готова помочь, поддержать. Из тех, кто будет и смеяться, и плакать вместе с вами... Мне кажется, это какая-то особенность людей с Дальнего Востока. Замечала, когда у меня происходит легкий коннект с людьми, часто выясняется, что они откуда-то из тех краев.
— А вы помните свое детство в этом городе?
— Все прекрасно помню. Зима не была суровой в плане температуры, но снега всегда было много. Иногда приходилось оставаться дома: невозможно было идти в школу, потому что подъезд снегом замело до такой степени, что требовалось время, чтобы все расчистили. Мы играли, раскапывали машины, у нас даже есть детские фотографии, где мы с сестрой стоим на крыше автомобиля в сугробе — до такой степени он ушел под снег. Вспоминаю все это не как прошлое, а как волшебные моменты из моей жизни. Я бы хотела поехать в Петропавловск-Камчатский уже со своими детишками, чтобы им показать то место, где родилась, чтобы они это увидели своими глазами.
— Вы говорите, что не были там с восьми лет. Это значит, тогда вы уехали?
— Меня увезли из Петропавловска-Камчатского, когда мне было восемь, и с того времени я живу в Москве. То есть я себя ощущаю московской девочкой, но с закалкой и задатками характера камчадалки.
— Первые ощущения от Москвы запомнились?
— Конечно. Помню, как мы жили первое время у метро «Братиславская». Я вышла на балкон квартиры и спрашивала у своей семьи, где Красная площадь. Думала, что Москва плюс-минус примерно такого же размера, как Петропавловск-Камчатский. Что у меня из окна будет видно центр. (Смеется.) Первое, что меня удивило, — это, конечно же, поездка на метро, ведь у нас в городе его не было. Мне понравился климат, потому что всегда классная погода. У нас на Камчатке большую часть года лежит снег, часто снегопады и метели, а летом дожди, холодно. И что еще меня впечатлило, как ребенка, — это, конечно же, центры с каруселями, аттракционами и игровыми автоматами.
— Решение вашей мамы перебраться в Москву — оно было в том числе и для вашего будущего? Просто не каждый человек с двумя детьми переедет так далеко.
— Могу сказать, что это было общее решение семьи — мамы и ее родителей. Были сложности в личной жизни у мамы, нужно было менять место жительства. Нам всем казалось, что Москва — это такой город возможностей, где каждый найдет, чем заниматься. Первое время ей было очень трудно одной с двумя детьми. Мне восемь лет, сестре одиннадцать. Это действительно тяжело, когда у тебя нет работы, огромный город... Нужно в принципе понять, чем дальше заниматься, что делать. Это новая жизнь с чистого листа, и мама героически с этим справилась, мы старались ей помогать. Сейчас могу сказать, что, наверное, это было самое правильное решение в нашей жизни — уехать в Москву, потому что мы получили образование и имели возможность заниматься в разных кружках и с разными педагогами. Я с некоторыми из них и сейчас общаюсь. И на моем сольном концерте, кстати, был еще один сюрприз, в нем принял участие мой первый педагог по вокалу.
— Это из колледжа или еще из музыкальной школы?
— Из музыкальной школы. Мама все правильно сделала: мы получали очень нужные знания и при этом занимались любимым делом с самого детства. И были окутаны любовью и заботой. У меня детство действительно ассоциируется со сказкой, потому что мама умудрялась создать нам такие дни, когда мы могли почувствовать себя детьми на все сто. И на Камчатке мы всегда проводили время интересно. Катались на велосипедах, аргамаках, лыжах, гуляли по вулкану и по берегу океана, купались в горячих источниках и в бассейне с термальной водой, даже зимой, под открытым небом, ходили на рыбалку, собирали ягоды и грибы. То есть мое детство и в Москве, и на Камчатке было потрясающим.
— По-моему, вы еще старались подрабатывать с раннего возраста.
— Да. Моя первая работа — когда мне было 13—14 лет, я тогда раздавала листовки в торговом центре недалеко от дома. И за это получала на тот момент, в принципе, неплохие деньги. Это было нужно, потому что денег не всегда хватало: Москва принимает не сразу. И трудности бывают у всех. Мы с сестрой страховали маму, старались подрабатывать и несли в семью. И с тех пор у нас так повелось, что мы все зарабатываем и все — в семью.
— Я тоже рано начала подрабатывать, хотя это была моя инициатива, не родителей. Думаю, что это формирует правильное отношение к деньгам, ответственность... Как вы считаете?
— Мне кажется, когда ты зарабатываешь свои первые деньги, тебе уже не хочется лишний раз тратиться на какую-то ерунду. Знаете, когда в 14 лет получаешь определенную сумму, отработав неделю, понимаешь, что у тебя есть выбор: потратить на ерунду или действительно на что-то нужное. Начинаешь рационально относиться к деньгам. Но от этого я не стала на всю жизнь экономной, просто научилась себя тормозить и более или менее правильно распределять бюджет. Какие-то моменты на работе меня многому научили и закалили мой характер.
— Тяжело было, наверное? Такая нагрузка — общеобразовательная школа, музыкальная школа и еще работа...
— В школьном возрасте были музыкальная школа, балетный кружок, театральная студия. Но очень хотелось в них заниматься, поэтому старалась все успевать. Уроки часто учила по дороге в автобусе либо перед занятиями, когда ждала начала.
А уже поступив в колледж, подрабатывала в караоке, подбирала бэк посетителям, после этого ехала на учебу.
— Хочу спросить по поводу веры в себя. Хорошо, когда мы сидим сейчас такие, знаем прошлое, знаем о ваших достижениях... Мне интересен момент, когда вы ставили перед собой цели. Кто в вас верил? Так понимаю, они всегда были высокими?
— У меня как-то не было именно цели! Были убеждение и уверенность в том, что все получится и я стану популярной певицей. Я это начала говорить уже в самом раннем возрасте, в районе 4—5 лет. Мне кажется, что так или иначе, но все равно мы предчувствуем, что нам готовит судьба. Как будто бы, не зная, какой будет путь, плюс-минус я понимала, что меня ждет что-то очень интересное и что я точно смогу стать тем, кем захочу. На тот момент еще не писала песни, не знала, как вообще все происходит в сфере шоу-бизнеса. В меня очень верила моя мама, она меня поддерживала и поддерживает до сих пор.
И когда ты набиваешь шишки, наступаешь на грабли, учишься, мне кажется, что рано или поздно все равно дорога приводит тебя к какому-то результату. Никогда не шла по головам и не добивалась своих целей неправильными способами. Но некое четкое убеждение в том, что все будет супер, у меня было. Все равно жизненные обстоятельства побуждают тебя идти на карьерный рост. Например, когда появилась такая интересная история, что можно поучаствовать в детском «Евровидении», встала задача, что нужно выступать там только с авторской песней. Я начала пробовать писать сама... И это тоже опыт, который в итоге привел к тому, что появились «Солнце Монако», «Лучшая подруга», «Плакал Голливуд», «Мое», «За бывшего». И это тоже рост, я стала еще и автором.
— Сложно было разобраться в этой системе, как все работает, как песня доходит до слушателя?
— Поначалу было тяжело, советовалась, спрашивала, выясняла, наступала на те же грабли, где-то обжигалась. Было такое, что выходит релиз, а я не вижу с него выплат. Случались разные истории, о которых я не рассказываю. Всегда относилась к людям очень искренне и никогда не ждала подвоха. Подстав было много, предательств тоже хватало, но, наверное, самое главное — не зацикливаться на таких проблемах. Самое главное — идти дальше.
Собственно, я так всегда двигалась по жизни. Как бы меня ни разочаровывало и ни расстраивало, что со мной поступили некрасиво коллеги или кто-то еще из моего окружения, всегда смотрела вперед, в будущее.
— Вы помните тот момент, когда поняли, что все получилось? Может быть, когда какая-то песня вышла или альбом выстрелил?
— Это произошло как раз-таки с треком «Солнце Монако», несмотря на то что у меня до этого уже был популярный трек No cry, который мы спели с Люксором. И после этого еще залетел в топ трек «Очарована тобой». Но именно большая популярность пришла с «Солнцем Монако». И вот, наверное, когда твоя песня занимает верхние строчки топ-чартов музыкальных платформ, звучит на всех радиостанциях и телеканалах, ты понимаешь: да, вот оно, получилось! И конечно, это такое чувство, которое тебя подстегивает двигаться дальше, не сдаваться и придумывать еще и еще. Это на самом деле и для других ребят-музыкантов тоже как стимул: если тебе представился счастливый случай, его надо хватать за хвост.
— Не было такого момента, что все знают твою песню, она везде звучит, но, когда идет по улице девушка Люся, ее никто не узнает?
— Было. Вот узнали песню — теперь нужно, чтобы провели ассоциативный ряд, что пою ее я. Это тоже большая командная работа, не только моя. Так или иначе карьера артиста состоит из мелочей, самое главное — просто вовремя сфокусироваться на нужном, а не расслабиться. Это на случай, если кто-то сейчас нас читает из музыкантов, из артистов, у кого произойдет такая же ситуация, как у меня. Самое главное, когда выстреливает хит, — быстро начинать работать еще больше, чем ты работал до этого.
— Плюсы и минусы популярности. Плюсы нам известны. Минусы — в том числе нарушение личного пространства, хейт... Что помогает сохраниться, может быть, даже защититься? Что особенно досаждает и как с этим справляетесь?
— Внимание есть. Например, когда я сейчас к вам приехала на интервью, меня внизу остановили мальчики и попросили сфотографироваться. Меня это никак не напрягает, не досаждает, потому что я отдаю себе отчет, что это неотъемлемая часть моей работы. И, возможно, людям, которые меня случайно встретили на улице, это поднимет настроение и сделает их день ярче, лучше. Если я опаздываю на рейс и меня кто-то задерживает, это другая ситуация. А тут все занимает буквально пять секунд.
Из минусов могу сказать, что недобросовестные журналисты, админы телеграм-каналов, даже другие артисты могут сильно перекручивать слова и трактовать твои посылы совершенно иначе, могут подставлять и вставлять палки в колеса.
— Нет объективного фактора.
— Да, здесь просто дело вкуса, и у каждого он свой. Тем не менее все равно находятся персонажи, которые начинают подставлять, устраивать какие-то игры, возможно, холодную войну или еще что-то. Самое главное — на этом не фокусироваться, не обращать внимания. Я предпочитаю сохранять внутреннее спокойствие. О себе слышала много разной клеветы, наверное, совет — не читать, двигаться дальше своей дорогой, а не утопать в каком-то хейте, в буллинге.
— Но обидно, если люди поверят?
— Безусловно, неприятно, когда тебя считают не тем, кто ты есть на самом деле, приписывают звездную болезнь или еще что-то. Но пусть они лучше считают так и им будет интересно пообсуждать что-то на кухне, чем вообще не будут обо мне знать. Все равно любой хейт забывается, любой буллинг забывается. Я никому ничего плохого не делала, никого не оскорбляла, не унижала, ни в коем случае не била, ни на кого не кричала... Но если людям интересно строчить какие-то комментарии — пожалуйста.
— А есть такое осознание, что молодежь на вас смотрит и вы для них пример? Вы это чувствуете?
— Сейчас каждый публичный человек должен понимать, что любое его высказывание может иметь последствия. Надо всегда, даже если ты не медийная личность, следить за своими словами — что ты говоришь и как ты это говоришь.
— Нет, я имела в виду... Просто вижу, что молодые девочки — они хотят «как Люся», они смотрят, как Люся оделась...
— Я ничего плохого в этом не вижу, потому что у меня тоже есть свои кумиры, я тоже кем-то вдохновляюсь. Считаю, что это классно, когда кто-то черпает информацию от меня, либо стиль в одежде, либо какой-то образ. Мы всегда находим что-то для себя, сначала подражая. Я к этому отношусь очень спокойно, и мне даже кажется, что я хотела бы быть тем самым вдохновителем, который приводил бы девчонок и парней к определенной цели. Чтобы они на меня смотрели и говорили: «А вот, кстати, я приняла вот это решение или поступила вот так, потому что прочла интервью с Люсей». (Улыбается.)
— Люся, хотела про коллег спросить, потому что не каждая молодая певица с Киркоровым поработала или с Крутым общается...
— На самом деле сначала, когда мы только познакомились с Филиппом Киркоровым, я, не зная этого человека, имела информацию только из каких-то статей. У меня было четкое ощущение, что он перфекционист и достаточно сурово относится к людям, которые его окружают. Мне казалось, что, если, не дай бог, я сделаю что-то не так, он на меня накричит... Но когда мы начали общаться и потом делать совместную песню, все мои страхи и стереотипы разбились вдребезги. Это один из самых душевных, самых добрых, преданных, понятных людей. Он всегда тебя поддержит, позвонит, даст совет, всегда смешно шутит, у него отменное чувство юмора... Он действительно профессионал своего дела. Я помню, когда мы снимали клип «Королева», у Филиппа поднялась температура, ему было очень плохо. Но он не уехал со съемочной площадки. Понимал: если сейчас уедет, то съемочный день просто прогорит. Приехали врачи, ему помогли, и мы продолжили съемку. Настолько профессиональных людей я редко встречаю. И у него действительно есть много чему поучиться, и я учусь, вдохновляюсь.
Что касается Игоря Яковлевича Крутого, у нас сложились хорошие и теплые взаимоотношения. Конечно, мне как артисту приятно, когда такой маэстро говорит тебе, что ты талантливая, дает свои напутствия, приглашает участвовать в «Новой волне» и в своем юбилейном концерте. Но я к Игорю Яковлевичу прежде всего отношусь с огромным уважением и трепетом — и как к человеку, и как к музыкальному феномену и гуру.
— Люся, еще про коллег. У вас хорошие отношения с Ольгой Бузовой, да? Хочется задать этот вопрос, потому что очень много написано, уже стереотип создался, что якобы существует творческая ревность более старшего — к младшему.
— Могу точно сказать, что Оля — крутая как артист и как человек, она старается удивить своего зрителя, она трудоголик. И я много лет до знакомства с Олей наблюдала за ее творчеством, меня всегда поражало ее чувство юмора, умение оставаться на плаву, способность держать удар. Ее абсолютно свободное поведение на сцене, в шоу. Она действительно такая одна, и я могу только перенять какие-то ее сильные стороны, вдохновиться и что-то для себя почерпнуть. И в этом весь ее шарм. Поэтому никакой зависти или ревности, я всегда говорю: места всем хватит, артисты разные, зрители разные, каждый найдет свое. Она параллельно еще и ведущая и справляется с этим очень круто.
— А как вы относитесь к кино? У вас было заметное появление в «Холопе» и сейчас — в новом фильме «Зять». Есть еще планы сниматься?
— Для меня мир кино очень интересный, но пока неизведанный. Кому-то кажется, что очень тяжело выйти на сцену, где на тебя смотрит тысячная аудитория, и одновременно петь вживую и танцевать. А для меня, например, очень тяжело проигрывать какие-то сцены несколько раз. Сцена, где ты плачешь: ты прожил это один раз. Потом идет перестановка по свету, перегрим — и ты это должен прожить второй раз. Я восхищаюсь актерами, они умудряются грамотно распределить свою энергию, чтобы сохранить тот же самый настрой, ту же самую эмоцию во всех дублях. Мне нравится сниматься в кино, но музыка мне ближе.
— Вот у меня такой вопрос возник в процессе разговора. Люся, а как вам удалось избежать звездной болезни? Или вы ее уже пережили? Просто я смотрю на вас и понимаю, что вы действительно ей не подвержены.
— Спасибо. Смотрите, очень важный нюанс — различия между звездной болезнью и отстаиванием личных границ. Например, если взять ситуацию: вот я сейчас обедаю, у нас интервью, кто-то подходит и просит меня сфотографироваться. Как вы считаете, у меня звездная болезнь, если я откажу?
— Нет.
— А вот многие люди уверены, что это звездная болезнь. Ты же артист, тебя знают, подошли сфоткаться — ты должна подскочить и все сделать. Потому что если ты популярный человек, должен работать везде. У всех разное восприятие, и поэтому, чтобы ответить на ваш вопрос, я бы хотела узнать: что такое звездная болезнь?
— А я объясню. Звездная болезнь — это постоянное ощущение, и на людях, и наедине с собой, что ты — избранный, гений. И человек об этом не забывает ни на минуту. И хочет, чтобы и другие помнили.
— Как раз на «Новой волне» есть потрясающий режиссер Александр Давидович Ревзин. И он мне рассказывал про градацию. Только бездарности считают, что они гениальные, и только гении будут сомневаться и думать, что у них все идет не так. На самом деле в индустрии в основном все большие перфекционисты, и вот да, они сомневаются. Даже когда зритель в шоке хлопает в ладоши и кричит «браво!», тебе все равно будет казаться, что ты что-то делаешь неправильно... А если будешь считать себя избранным, это дорога прямиком на дно. Называть себя гением, с точки зрения интеллигентного человека, — моветон. Я не считаю себя избранной. Но верю, что у каждого есть своя судьба, и она особенная. Я не жду от людей, что, когда я куда-то прихожу, они должны заискивать передо мной, падать в ноги, много раз говорить «спасибо, что пришли». Меня бы это даже напрягло. Я не из тех, которые в этом купаются.
Но не приемлю, когда нарушают мои личные границы, не могу это отнести к звездной болезни. Если мне кто-то по-хамски ответит, если кто-то на меня накричит, если я оплатила какую-то услугу, на своих обычных человеческих правах хочу получить то, что должна.
— Про поклонников. Во времена моей юности фанаты стояли у «служака», просили автограф. Когда появились мобильные телефоны, считалось крутым достать номер артиста и написать ему какую-нибудь ерунду. Мне интересно, что сейчас происходит, что такое внимание к кумиру?
— Это соцсети, это личные встречи на улице, это подкарауливание где-то, узнавание, где ты живешь. Но я уже говорила, это часть моей работы.
— То есть все сохранилось, получается.
— Осталось все то же самое, но я не воспринимаю это с каким-то негативом... У меня всегда с поклонниками встречи очень теплые, мы обмениваемся какими-то новостями, с некоторыми даже пересекаемся на проектах.
— Знаете, я это спрашиваю от имени ваших поклонников. Вот такой вопрос интересный возник. Вы сегодня пришли в полной выкладке, для меня такой макияж возможен только, наверное, на свадьбу. Есть ли какие-то ситуации, когда вы можете просто причесаться, просто в кофточке куда-то пойти?
— В основном хожу с макияжем, потому что постоянно надо что-то подснять. И тебя все время снимают. Это раньше у людей не было телефонов с камерой. Люди не знали, где найти своего любимого артиста, где его подкараулить, можно было спокойно себя чувствовать без макияжа. Сейчас же могут разыскать везде! У меня были ситуации... Я в домашней одежде спустилась на лифте встретить курьера с едой. И в лифте меня останавливает девушка: «Вы же Люся Чеботина! Можно сфоткаться?» И я прямо с этим пакетом, в этих тапочках сфотографировалась с ней. (Смеется.) Это мне в очередной раз урок, что даже если вышла на минуту из дома, должна выглядеть хорошо.
— Люся, я думаю, мы должны обязательно вопрос маме посвятить. Когда мама — друг, это большая редкость. Ваша жизнь меняется, но всегда мама в вашей жизни.
— Мама всегда нас оберегала и так выстраивала наши с сестрой отношения, что мы помогали друг другу. Она действительно была и остается нашим другом. Если что-то происходило, какие-то проблемы, мы знали, что маме можно рассказать. И самые счастливые моменты жизни хотелось разделить с ней. Мама всегда все понимает, но при этом она редко может похвалить. Скорее укажет, что можно было бы сделать лучше, потому что хочет, чтобы мы росли. Меня она всегда направит и даст совет. Но при этом в нужный момент встанет на мою защиту. Поэтому мама действительно вписалась в новую жизнь благодаря своему доверию к нам — она давала полную свободу. И создавала такую теплую атмосферу дома, хороший микроклимат в семье. Мы действительно очень дружны. Я хотела бы, чтобы и мои дети так же дружили со мной. Потому что я знаю и вижу, как многие родители далеки от своих детей и абсолютно не знают, чем они занимаются, как проходят их вечера и с кем они дружат. Моя мама знает абсолютно все про меня, и мне от этого очень комфортно. Важно понимать, что у тебя есть родственная душа, которая тебя принимает такой, какая ты есть.
— А с сестрой часто общаетесь?
— Да. Мы с сестрой дружим, у нас отличные взаимоотношения, она меня поддерживает, я — ее. У нас нет ни женской зависти, ни конкуренции. Я искренне ею восхищаюсь и считаю, что у меня сестра — самая красивая девушка на всей планете. Даже иногда в шутку говорю маме, что вот как так, у нее старшая дочка получилась красивой, а младшая не очень. Мы разные, но при этом люди, когда нас видят вместе, говорят: «Вы очень похожи».
— Люся, пообщавшись с вами, поняла, что вы не та женщина, которая променяет личное на карьеру. Чувствую, что вы все-таки очень настроены на семью...
— Очень хочу детей, хочу семью. Просто в нынешнее время тяжело встретить человека, который был бы снисходителен к твоей карьере, к твоим забитым графикам, к твоим перелетам. Да, я много работаю, много езжу, хочу обеспечить свою семью, чтобы близкие жили в достатке и ни в чем себе не отказывали. Это же не только потому, что стремлюсь добиться всех поставленных целей в карьере. И если мой будущий муж или молодой человек захочет облегчить мне жизнь и станет в чем-то помогать, я буду только рада. Мне хочется, чтобы это все было как целостный организм, чтобы мы друг друга поддерживали, помогали и в трудные минуты были рядом. Но это действительно редкость, потому что мужчины хотят либо очень домашнюю девушку, либо ту, которая сама себя полностью содержит, как в моем случае, и не принимают ни в чем участия, даже морально.
— Или найти девушку, которая позаботится о нем. Ей можно уткнуться в подмышку и успокоиться.
— Есть и такие мальчики, они ищут себе маму. (Смеется.) Но я не собираюсь взваливать на себя роль мужчины в отношениях. Многие парни не хотят брать ответственность на себя и считают, что если девушка хорошо зарабатывает, значит, не нужно ничего делать. Я не против того, чтобы обеспечивать себя. Всегда за свой счет покупала одежду, и все мои бытовые женские запросы, такие как маникюр, никто в жизни не оплачивал. Но хотелось бы, чтобы мой мужчина в таком случае помогал хотя бы морально и относился с пониманием к моему ритму жизни.
— Люся, есть выражение: характер — это судьба. Часто замечаю, неслучайно человеку повезло, у него есть определенные качества. Хотелось бы услышать ваше мнение: характер — это то, что в тебе заложено природой, или все-таки вы сами в себе его воспитали?
— Можно в себе воспитать дисциплину, но характер, мне кажется, могут сформировать только жизненные обстоятельства и ситуации. Можно родиться человеком талантливым, в состоятельной семье, которая будет тебе все приносить на блюдечке с голубой каемочкой. И при этом у тебя никогда не будет ни цели, ни азарта, ни стимула к чему-то идти и чего-то добиваться. У меня обстоятельства были вот такие, я родилась в хорошей семье, потом были семейные трудности, проблемы, приходилось заново становиться на ноги, работать, учиться быть взрослой и брать на себя ответственность. Возможно, эти обстоятельства меня и закалили, и сделали тем, кто я есть. Возможно, если бы не было этих проблем, я бы сейчас разнежилась и сидела где-нибудь замужем, с детьми и говорила бы: «Мечтала стать певицей, но обстоятельства сложились по-другому». Поэтому все равно я считаю, что какие-то базовые вещи — дисциплина, собранность, целеустремленность — зависят от нас, а вот характер — это уже, наверное, внешние обстоятельства, которые нас и приводят к нашим достижениям.
0
66.00
