ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Сен. 16, 2025

Когда мы говорим о правильной реализации, то уже само это выражение предполагает, что реализация может быть и неправильной. То есть Господь нашу свободу не ограничивает. О том говорит и апостол Павел в Послании к Ефесянам: К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служúте друг другу (Гал 5:13). Отсюда следует, что Бог уважает свободу человека, и самый главный образ такого уважения к свободе дан в Апокалипсисе: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр 3:20). То есть не вламывается силой в человеческую душу, а ждет, чтобы Его впустили.

Свободу невозможно понять, если не увидеть в себе порабощенность

Но само слово «свобода» сразу вызывает мысли о том, чему свобода противопоставлена. То есть несвободе, зависимости от кого-то или чего-то. Проще говоря, рабству. И действительно, в Священном Писании эти два слова идут рядом. Христос дает нам свободу, то есть освобождает. От чего? От власти тех или иных правителей, от законов природы и общества? Нет, Он освобождает нас от власти греха. А власть эта знакома каждому из нас, и чем внимательнее, чем честнее мы смотрим на себя и на свою жизнь, тем яснее это видим.

По-настоящему понять свободу христианскую невозможно, если не понять, не увидеть в других и, главное, в себе эту порабощенность. Приведу личный пример. Когда я служил в армии (конец 1980-х годов), то курящим ребятам приходилось тяжело — дембеля отбирали все деньги, купить сигареты было не на что, а курить-то хотелось. Я помню, как эти гордые свободолюбивые юноши ползали на карачках в казарменном туалете и собирали бычки. И радовались, если удавалось набрать на одну, а тем более на две затяжки. А я глядел на них и понимал, что для меня свобода — это «я так не буду». Я не буду ползать на коленях в солдатском туалете. Я свободен от той зависимости, которая вынуждает их так поступать.

Был ли у этих ребят свободный выбор: курить или не курить? Конечно, был. Но когда они выбирали «курить», это накладывало на них серьезные ограничения. Они неизбежно попадали в ситуации, где им приходилось идти вразрез с чувством собственного достоинства.

То есть у всех у нас есть разные желания, но лишь от нас зависит, как к этим желаниям отнестись. Если мы способны сказать «нет», способны не позволить каким-то вредным и опасным желаниям возобладать над нами, то мы обретаем опыт свободы. И наоборот, если мы поддаемся таким желаниям и они со временем начинают нами руководить, то получаем опыт несвободы. Христианство как раз и предлагает путь освобождения от того, что в Библии называется «рабством греху», а на современном языке называется зависимостями.

Замечу, что речь идет не только о «дурных привычках». Зависимости могут быть самыми разными, в том числе и такими, которые в светском обществе не вызывают осуждения или вообще не замечаются. Например, зависимость от принятых в твоем кругу развлечений, моды, стандартов поведения, образа жизни. Зависимость от мнения людей, имеющих над тобой власть. Зависимость от своей, как это называют психологи, референтной группы. Зависимость от денег, от вещей, от, скажем деликатно, плотских вожделений. Такие вещи, как пьянство и наркомания, — это лишь крайности, заметные всем, верхушка айсберга.

И вот от любых таких зависимостей освобождает христианство. Потому что если ты ищешь прежде всего Божию волю, то все прочие вещи уже не имеют власти над твоей душой, над твоим «я». Это не значит, конечно, что сразу меняются внешние обстоятельства, что жизнь делается удобной, комфортной. В том же примере с армией — я был свободен от никотиновой зависимости, но трудности армейской жизни касались меня точно так же, как и остальных. Однако я был свободен от тех страстей, которые подчиняли себе моих сослуживцев.

Свобода воли — величина переменная?

Но тут возникает новый поворот темы. Дело в том, что порабощенность греху редко возникает одномоментно (исключение, пожалуй, лишь тяжелые наркотики, на которые люди подсаживаются с первой же дозы). Как правило, такая порабощенность — довольно длительный процесс. И что происходит за это время со свободой воли? Она постепенно уменьшается. Та самая базовая, стартовая свобода, присущая каждому человеку, — это не постоянная величина, а переменная. Она может стремиться к бесконечности, а может — к нулю.

Проиллюстрирую такой аналогией. Допустим, вы находитесь в Калуге, вам надо поехать в Краснодар, и перед вами дорожный указатель: направо — Краснодар, налево — Вологда. Вам никто не мешает свернуть налево, однако чем дальше вы отъедете от Калуги, тем труднее вам будет добраться до Краснодара.

То есть когда мы говорим о свободе, то подразумеваем возможность сделать что-то. Но каждый наш выбор, каждый поступок влияет на эту возможность, увеличивает ее или уменьшает. И может оказаться так, что возможность эта становится почти нулевой, и наших человеческих сил будет совершенно недостаточно, чтобы ею воспользоваться. Яркий пример — алкогольная зависимость, когда она становится тяжелой. У человека может быть желание от нее избавиться, но не хватает воли, чтобы реально что-то для этого сделать.

Вот такой дефицит воли и характерен для несвободы. Хочется, но не можется. Очень проникновенно об этом говорит апостол Павел в Послании к Римлянам: Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю тó, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим 7:18‒24).

Что же делать? Действительно, кто избавит? Разумеется, избавляет Господь — если мы Его искренне, всерьез об этом просим. То есть если происходит подлинное, неформальное покаяние. Опыт Церкви — и в далекие времена, и в наши дни — богат примерами того, как человек, совсем уже дошедший, как говорится, до ручки, опустившийся, глубоко, искренне каялся, просил Божией помощи — и получал ее, избавлялся от своей зависимости, начинал новую жизнь.

Что мешает человеку быть свободным?

Конечно, избавление от зависимости и противостояние греху даются очень трудно, потому что сама человеческая природа повреждена. Есть такой церковнославянский оборот, очень точный: удобопреклонна ко греху. То есть поддаться соблазну легче, чем ему противостоять.

Получается некая внутренняя раздвоенность. Апостол Павел многократно в своих посланиях противопоставляет человека плотского, ветхого (то есть низшую нашу составляющую) человеку духовноу (высшей составляющей). ...ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Гал 5:17). Мало кто обращает внимание на это уточнение: «и потому вы не то делаете, что хотели бы».

Из этого иногда делают неправильный вывод, будто все «плотские» желания — это зло по определению и их вообще быть не должно. Нет, не так! Проблема с «плотью» не в том, что она есть, а в том, что она стремиться подчинить себе дух. Вот этого ей позволять нельзя.

Замечательный духовный писатель Сергей Иосифович Фудель приводил такое сравнение: если ваша собака лежит под столом, и вы, поев, кидаете ей кости, и она гложет их, то она на своем месте. Но если она запрыгнула на стол, ест из вашей тарелки, а когда вы пытаетесь ее остановить, кусает вам руку, то она не на своем месте.

Задача христианина — восстановить внутри себя правильную иерархию, где на первом месте Бог и духовная жизнь как предстояние Ему. А все остальное — ниже. То есть на своем месте. Все остальное должно быть, но для того, чтобы служить главному, а не препятствовать ему.

Христианство не только дает «теоретическое знание» обо всем этом, но и показывает способ установления правильной внутренней иерархии. Это аскетика. То есть практика воздержания. Это не только тренировка воли (хотя и тренировка воли — важная сторона аскетики), но и такая реорганизация своей жизни, когда ты действительно свободен от любых зависимостей, когда тебя невозможно принудить к какому-либо злу, взяв, что называется, на крючок. Потому что у тебя уже иные потребности, иные ценности, тебя уже нечем шантажировать.

Можно вспомнить удивительный диалог святого Василия Великого с правителем, который угрожал ему пытками и смертью. Святитель ему говорит: ну и зачем ты пугаешь меня пытками? Мое тело так измождено, что после нескольких ударов я умру. Ты пугаешь меня тем, что я потеряю имущество? Но у меня ничего нет, с меня нечего взять.

Но как эта христианская аскетика воспринимается со стороны? Со стороны людей сугубо светских, далеких от веры? Людей, понимающих свободу в самом примитивном смысле, то есть как возможность удовлетворять любые свои желания?

Вот видят они, что христианин встает рано утром в воскресенье и идет в храм вместо того, чтобы хорошенько выспаться. Видят, что в пост христианин отказывается от вкуснейшей ветчины, хотя вроде бы ничто не мешает ему взять и съесть. Видит, как христианин отказывается от «свободных отношений», хотя никто из «нормальных людей» его бы за это не осудил. И что они думают? Что христиане — странные люди, предпочитающие рабство свободе. Потому что они боятся своего грозного Бога, боятся, что Он накажет их за отступление от церковных установлений.

То, что они сами — рабы своих страстей, своих грехов, своих зависимостей, такие люди до поры до времени не замечают. Некоторые вообще никогда не замечают, до смерти. Им кажется, будто все с ними хорошо, и из этого своего «хорошо» они смотрят на христиан и приписывают их воздержанию ложные мотивы. Они считают себя свободными, а христиан — рабами, не понимая, что на самом деле все с точностью до наоборот. Такой вот парадокс.

И еще одно: настоящее освобождение приходит к человеку не только оттого, что тот борется со своими грехами, но прежде всего потому, что тот научается любить. Любовь дает человеку свободу, потому что помогает выйти за рамки себя самого. Но я имею в виду любовь правильную — то есть жертвенную, служащую, дающую, внимательную, уважительную. Ту любовь, о которой апостол Павел писал в Первом послании к Коринфянам (почти вся 13-я глава). Если человек умеет любить так, то он становится похож на Бога. И тут получается по слову Христа: ...если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и позна́ете истину, и истина сделает вас свободными (Ин 8:31‒32).

Как же научить ребенка свободе?

Воспитывая ребенка, родители могут привить ему любовь к свободе в самом высоком смысле. Но здесь нет гарантий, нет безотказно работающих методик, нет стопроцентной вероятности

Правильное христианское воспитание как раз и направлено на то, чтобы воспитать ребенка свободным. Это очень трудно, порой даже кажется, что практически невозможно! — но все-таки многим удается.

Родительский пример

А как? Да потому что главное средство воспитания — это родительский пример. И если ребенок растет в семье, где родители любят друг друга, и не просто любят, но еще и друзья друг другу, где молитва, участие в богослужениях и таинствах не просто дань традиции, а совершается искренне, от сердца, то и ребенок с большой вероятностью это воспримет как нормальное, естественное, здравое устроение жизни, и потому его собственные отношения с Богом станут естественными и здоровыми, то есть он станет свободен в христианском смысле этого слова. Не потому, что заставляют, не потому, что «капают на мозги», а потому, что он с младенчества впитывает это семейное тепло, эту радость веры. И потом, когда взрослеет, когда начинаются все сложности подросткового периода, когда начинается сепарация от родителей, полученный запас любви и радости все равно перевешивает. И младенческая, наивная вера превращается в веру уже взрослую, сознательную.

Приведу пример. У моего первого ребенка с детства был гастрит, у третьего тоже были болезни, накладывающие очень серьезные диетические ограничения. А второй был здоров. Но у нас с женой не было никакой возможности в посты готовить ему отдельно постную еду. Поэтому он соблюдал посты нестрого. Но в какой-то момент, уже будучи подростком, он сказал: всё, в этот Великий пост я обойдусь без молочного. И сумел это соблюсти. То есть никто его не заставлял, это было его свободное решение. Видя наше взрослое отношение к посту, понимая, зачем это нужно, он стал поститься сознательно, и в этом проявилось его взросление, реализовалась его свобода.

Но тут важно вот что понимать: родители-христиане могут воспитать в ребенке любовь к свободе, к правильной свободе, свободе в Боге. Однако из этого не следует, что это будет происходить в ста процентах случаев, что существует некая безотказная методика, придерживаясь которой, ты сделаешь ребенка свободным.

К сожалению, в наше время очень распространено убеждение, что любую задачу можно решить по схеме, воспользовавшись эффективными лайфхаками. Все эти «пять способов сбросить лишний вес», «десять способов справиться с засором в ванной», «восемь рецептов засолки огурцов». Люди верят, будто любая проблема имеет четкое, простое и понятное решение, и нужно только его узнать и далее действовать по алгоритму.

Это, конечно, не так. То есть, может, это и верно для простых жизненных ситуаций — как заменить перегоревшую розетку, как приучить кота к лотку, как выбрать надежную бытовую технику, но когда речь заходит о вещах, связанных с человеческой душой, то уже никаких безотказных методик не бывает.

И уж тем более это касается духовной жизни. В чем состоит спасение? В том, что человек выстраивает свои личные отношения с Богом. Он должен сказать: Господи, вот Ты, вот я. И это рождает молитву, это рождает осознанное желание жить по-христиански, это рождает любовь в сердце человека. Но человек может сказать: а я не хочу! Не хочу выстраивать свои отношения с Богом! И не выстроить их. Его свобода может реализоваться и так. И все, что родители воспитывали в нем, не будет работать, потому что любви к Богу в нем не будет. Вполне возможно, что он станет приличным, культурным и воспитанным человеком. Но когда он придет к Богу (и придет ли вообще), это будет результат его личного выбора. Родители не смогут сделать этот выбор за него, вместо него.

То есть нет никаких гарантий. Здесь тайна человеческой свободы. Мы — родители, учителя, священники — можем показывать пример любви и свободы, можем разговаривать, объяснять, грамотно отвечать на вопросы, можем быть с ребенком честными, искренними, можем абсолютно все делать правильно, и всё же бывает так, что ребенок отворачивается от Бога.

Даже в Священном Писании есть такой пример: дети пророка Самуила. Великий пророк, судья Израилев, через него Господь говорил со Своим народом. Но: Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем. Имя старшему сыну его Иоиль, а имя второму сыну его Авия; они были судьями в Вирсавии. Но сыновья его не ходили путями его, а уклонились в корысть и брали подарки, и судили превратно (1 Цар 8:1–3). Потому-то израильтяне и попросили Самуила поставить им царя — раз уж на его собственных детей надежды нет, а управлять-то народом кто-то должен.

Но то, что не существует стопроцентной вероятности, не должно нас пугать и вводить в уныние. Мы не может гарантированно «сделать ребенка свободным», но, правильно его воспитывая, мы можем повысить вероятность того, что он реализует свою свободу по-христиански.

Разговаривать о Боге в семье и отогревать любовью

Чтобы воспитать любовь к свободе, нужно воспитать любовь к Богу. А воспитывается эта любовь только рассказом о Боге и родительским примером. Ребенок видит счастливую родительскую семью, и это самое главное подтверждение того, что преподносят ему в качестве учения отец и священник в храме. То есть задача родителей — отогреть ребенка на всю жизнь любовью, чтобы он потом, вырастая, создавая свою семью, имел такой эталон любви и такое ожидание от любви и, соответственно, от семьи, которые помогут ему и свою семью создать такую же.

Иначе говоря, ребенок еще в родительской семье должен получить правильный, светлый опыт переживания Божией благодати, опыт духовной радости.

Тогда, уже став взрослым, он ни с чем это не спутает, ни с какими подделками. Приведу такую аналогию: вы приводите человека в бассейн с морской водой и говорите: гляди, это океан! Если он никогда океана не видел, то может вам поверить, но если он в детстве или юности видел океан, купался в нем, то скажет: да никакой это не океан, вы меня обманываете! Здесь, может, и хорошо, здесь купаться можно, но никакого отношения к океану это не имеет!

Но одного лишь сердечного опыта богообщения мало, нужно еще и знание о Боге. И это совершенно естественно: если ты кого-то любишь, то стремишься узнать о нем как можно больше. Поэтому надо читать ребенку Священное Писание, разговаривать с ним, обсуждать прочитанное, отвечать на его вопросы. Причем отвечать не только богословски грамотно, но и понятным языком, сообразуясь с возрастом и личностными особенностями ребенка. Это трудно, но этому родителям надо учиться.

Ограничение внешней свободы

Однако правильное (в христианском смысле) воспитание подразумевает не только личный пример и разговоры по душам. Это еще и временное ограничение внешней свободы ребенка. Такой вот парадокс: для того чтобы помочь детям обрести внутреннюю свободу, в какие-то моменты приходится ограничивать их свободу внешнюю, свободу, понимаемую как «реализация хотелок».

Почему так? Да потому что, во-первых, у ребенка точно такая же человеческая природа, как и у взрослых. То есть «удобопреклонная» ко греху, и поэтому его неизбежно будет тянуть к чему-то вредному, опасному. Опасному не только в обыденном понимании этого слова, но и духовно опасному. Но, в отличие от взрослого, у ребенка еще не развита воля, и потому самостоятельно противостоять искушениям он еще не может. Его, скажем так, волевой скелет пока состоит не из костей, а из хрящей. Он сам пока стоять не может, его надо поддерживать. И поддержкой ему будет добрая, умная, внимательная и заботливая родительская воля.

Во-вторых, дело не только в возрастных особенностях. Сколь бы доброй и теплой ни была семейная атмосфера, существует еще и внешний мир, и чем старше ребенок, тем больше он с ним соприкасается — в детском саду, в школе, в компаниях сверстников, в Интернете, да просто даже идя по улице. И внешний мир не просто предлагает ему, а агрессивно навязывает вещи, совершенно разрушительные в духовном плане. Но опасность этих вещей ребенок еще не осознаёт, да и не может осознать.

Это, например, зависимость от гаджетов, это дурные привычки (то же курение, к примеру). Почему с этим надо бороться? Потому что такие зависимости, даже считающиеся относительно невинными, разрушают волю. И это имеет прямое отношение к нашей теме — к тому, как научить ребенка быть свободным.

Развивать волю ребенка

Чтобы быть свободным, нужно иметь сильную волю. А сильная воля не дается нам от природы, она тренируется. Сам образ жизни всерьез верующего православного человека, помимо всего прочего, становится таким вот тренажером. Ходить на богослужения, поститься, молиться, соблюдать заповеди, отказываться от занятий, несовместимых с православной верой, — все это волю укрепляет. Это может быть незаметно в обыденной жизни, но в экстремальной ситуации, когда на человека обрушиваются тяжелейшие искушения, ему хватает воли, чтобы их преодолеть. И наоборот, приверженность дурным привычкам постоянно тренирует «антиволю», как бы программирует сознание человека на поражение. «Я слаб, я не способен справиться с искушением, ну что поделать, я такой по жизни». И когда приходят искушения очень серьезные, страшные, человек оказывается совершенно беззащитен перед ними. Я сталкивался с такими людьми, и мне их очень жаль. Никакой свободы у них нет — не только свободы в высоком христианском смысле, но даже в светском: как способности принимать самостоятельные решения. Да, и таким людям открыт путь покаяния, они могут обратиться к Богу... но это им будет очень трудно, а трудностей они боятся и избегают.

Поэтому родительская власть — что бы там ни говорили сторонники «свободного воспитания»! — вещь совершенно необходимая. И у нее, как у любой власти, есть задача: пресечь генерацию зла. И если я вижу, как в моем ребенке разрастается зло, и никак не ограничиваю его, то я преступник. Именно об этом писал Соломон в Книге Притчей, когда утверждал, что отцы должны наказывать детей. Я говорю сейчас не о методах наказаний, а о самом принципе: нельзя давать разрастись злу в душе ребенка. А оно с большой вероятностью разрастется, если ничего не делать, не обращать внимания.

Но тут перед ними встает сложнейшая задача: с одной стороны, не прозевать опасности, а с другой — не задержать ребенка принудительно в детском, подвластном состоянии, когда он уже должен учиться самостоятельности, должен обретать опыт ответственности за свои решения. То есть надо пройти между Сциллой и Харибдой.

Иначе говоря, нужно постепенно отдавать ребенку все больше и больше свободы... так сказать, клетку за клеткой этого огромного поля. Давать столько свободы, сколько он сейчас, в своем возрасте, на своем уровне развития, может потянуть. Ну вот простейший пример: родители первоклассника вечером контролируют, как он собрал портфель, положил ли туда все необходимое. Это и во втором классе нормально, а для кого-то и в пятом. Но странно было бы точно так же контролировать десятиклассника. В какой-то момент нужно сказать: всё, теперь делаешь сам, это твоя ответственность.

В моем детстве был случай, который меня совершенно потряс. Мне было одиннадцать лет, я ходил и в общеобразовательную школу, и в художественную школу, и музыкой занимался. В какой-то момент родители поняли, что я все это не тяну. И папа с мамой меня позвали, посадили перед собой и сказали: «Федя, вот у тебя поползли отметки вниз в общеобразовательной школе. Тебе надо от чего-то отказаться. Или от музыки, или от рисования. Выбирай, что оставить». Я оставил рисование, музыка закончилась.

Но меня совершенно потрясло, что эти два всё понимающих человека не стали решать за меня, а дали мне возможность самостоятельно выбрать — и потом дали возможность жить с этим выбором. Я в один миг стал старше, года на три сразу. Понял, как это бывает, как это должно быть. И я очень благодарен за это своим родителям.

Поэтому разумная мера с каждым из детей в постепенном возрастании их в свободе под присмотром и руководством родителей — это и есть воспитание в ребенке умения принимать правильные решения. Ты принял такое решение, значит, неси за него ответственность. Если твое решение привело к каким-то проблемам, тяготам — ну что ж, пусть будет так. Это цена свободы.