ТОП 10 лучших статей российской прессы за
May 21, 2025

Рекорд Гретцки

— Все, кого ни спросишь, в течение сезона говорили: «Желаем, чтобы Овечкин побил рекорд, но только не в мою смену». Можете объяснить, а что в этом такого? Наоборот, попадешь в хайлайты НХЛ на век вперед.

— Разговаривали как-то с нашим вторым вратарем Джоэлем Хофером, как бы он в теории отнесся к тому, если бы рекордную шайбу забили ему. Он начал говорить, что не хотел бы, но я «накинул»: «А если бы тебе забили, ты бы распечатал фотку с этим голом и попросил Овечкина расписаться?» И вот тут он уже признался: «Да, конечно!» И ничего постыдного в этом нет — человек забил уже почти 900 голов, и 900 раз же кто-то находился при этом на льду. Понятно, что никто не будет ему специально давать забивать. Но если игрок умеет это делать на таком уровне, то когда-то забьет, кто бы при этом на льду ни был.

— Как вам вообще то, что творит Овечкин в этом сезоне?

— Сумасшествие. Сумасшествие. Помню, играем с «Колорадо», приходим на каток — и в раздевалке видим, что Овечкин три забил. Уже второй раз в сезоне. Много парней стояли у телевизора, и все были в шоке: «Как — опять три? В 39 лет?!» Все были очень удивлены, но понимали, что это уникум, и нам повезло играть против такого человека.

— Вы с ним насколько близко знакомы?

— Я его знаю — надеюсь, и он меня знает, ха-ха! На ужины не ходили — я слишком молодой, чтобы его звать. Может, он позовет когда-нибудь. А в сборную я не так часто попадал, чтобы по ней быть с ним хорошо знакомым. В любом случае молодому поколению он хороший пример для подражания, у него есть чему поучиться. А я рад, что он — россиянин.

— Пожелаете ему на льду (разговор, напомню, был накануне игры с «Вашингтоном» 28 февраля. — Прим. И.Р.) побить рекорд Гретцки?

— Лучше поздравить, уже когда побьет. А пока попрошу клюшку подписать, которую мне Роберт Томас дал. Ребята стесняются к нему подойти, не знают, как он ответит, и просят, чтобы я по-русски спросил про клюшку.

— Кто еще из россиян, кроме Ови, приятно удивил вас в этом сезоне?

— Ребята из «Коламбуса». Хорошо звеном играют (Кирилл Марченко — Дмитрий Воронков — Егор Чинахов. — Прим. И.Р.), не боятся творить. Когда играли против них, было интересно. А когда еще с ними в защите Веренски выходит, становится по-настоящему тяжело. Катаются, не отбрасываются, всегда идут на помощь друг другу — смотреть приятно. А что Капризов в «Миннесоте» творил, когда был здоров! Он участвовал 50 процентов голов команды или около того. Смотришь — и понимаешь, насколько он для них важен.

От Турнира четырех наций у меня мурашки пошли

— Пополнился ли во время Турнира четырех наций ваш туристический багаж? Многие хоккеисты, не задействованные в сборных, уезжали куда-нибудь отдохнуть.

— Сначала на день поехал в Майами, встретился с друзьями и агентом. А потом — в Коста-Рику. Был уже и в Мексике, и на Багамах, и в Доминикане. Захотелось чего-то нового, и природа там оказалась очень красивая и разнообразная, что для этих мест вообще-то редко. Много животных — обезьяны, игуаны... Прикольно, мне понравилось.

— А как вам сам Турнир четырех наций? Включали его? Овечкин вот на экран вообще не взглянул, притом что его дети финал смотрели. А вы?

— Что-то смотрел, включая первый период стартового матча Канада — Швеция и финал. Хайлайты видел все. Круто! Эти три драки в начале матча Канада — США...

— И как вам это все?

— На самом деле у меня мурашки пошли. Было бы здорово в таком поучаствовать, но когда получится — не знаю. Зато знаю, что многие русские ребята в те дни писали друг другу, общались между собой. И все хотят в таком турнире сыграть. Очень сильно захотелось вернуться на международную арену. Особенно на Олимпиаду.

Парни, которые участвовали в Турнире четырех наций, вообще красавчики. Недаром у него были сумасшедшие телерейтинги. Никто не боялся получить травму, бились — молодцы! В те же даты был Матч звезд НБА, и очень редко бывает, чтобы на таком фоне у хоккея были высокие рейтинги. А тут они просто зашкаливали.

— 16 миллионов человек в США и Канаде, по-моему, финал смотрели.

— Говорю же: парни — красавцы! Я разговаривал с нашими, игравшими за Канаду, — Парайко, Биннером (вратарем Джорданом Биннингтоном. — Прим. И.Р.). Они просто в восторге. Игра, эмоции — сумасшедшие. Все уже ждут не дождутся Олимпиады.

— Причем Биннингтон в групповом турнире не блистал совершенно, а в финале стеной встал. Фактически его и выиграл.

— Биннер — игрок для больших матчей!

— Он и за «Сент-Луис» седьмой матч финала Кубка Стэнли именно в Бостоне в 2019 году выиграл. И сейчас за сборную — тоже.

— Да это вы, журналисты, такие параллели любите проводить. А я уверен, что в Монреале атмосфера была бы вообще сумасшедшая. Ее никто не переплюнул, и Биннингтон мне то же самое сказал. Рассказывал: «Когда все эти драки начались, гул такой стоял! И потом дворец не смолкал, все трибуны на эмоциях были».

Я и по себе это знаю. Монреаль входит в мои топ-3 катков в НХЛ. Люди там больны хоккеем в хорошем плане. Там еще мальчик перед игрой выбегает с факелом, от чего у тебя тоже мурашки. Помню, в первый мой год играли там в плей-офф. Стоишь на линии, когда выходят стартовые звенья, оглядываешься — и понимаешь, насколько это большой каток и как он на тебя давит. Гул стоит просто безумный.

И вот теперь Биннер говорит, что эта игра Канада — США была самой громкой в его жизни. То есть парни под очень серьезным впечатлением, хотя многое в хоккее уже прошли, Кубок Стэнли выигрывали. Приехали оттуда — и на кураже Биннингтон две игры для нас выиграл, да и Парайко был одним из лучших. То есть этот турнир дал им большой эмоциональный подъем. Очень рад за них. Воспоминания на всю жизнь.

— Вы в финале за канадцев из-за этих двух игроков болели?

— Ни за кого не болел. Просто смотрел хоккей и понимал, насколько большое отличие даже по сравнению с НХЛ будет на Олимпийских играх. На льду, по сути, все лучшие игроки мира, накал огромный — и настолько все близко и плотно, что даже такие хоккеисты вбрасывают шайбу в зону. Даже Макдэвид закидывал шайбу и бежал бороться за нее, до такой степени пространства не было и защитники были хороши! В НХЛ он практически никогда так не делает. Эти игры были приближены к финалу Кубка Стэнли.

— И, видите, именно Макдэвид в овертайме финала забил победный гол.

— Очень большую рекламу хоккею парни сделали! И обеспечили ажиотаж перед Олимпиадой.

Надеюсь, Россию допустят на Олимпиаду

— Как вам кажется, смогла бы наша сборная соответствовать уровню финалистов турнира?

— На бумаге, понятно, сборная у нас сильная. Чего стоят только три вратаря — сильнейших в мире. И крайние нападающие тоже. Но на бумаге и на деле — это совсем другое. Надеюсь, Россию допустят на Олимпиаду, и мы сыграем в Милане. Но об одной вещи никто не говорит. Канадцы, американцы, шведы, финны уже смогут готовиться, помня прошедший турнир. Они будут знать стиль — и свой, и соперников, понимать, как могут игры развиваться. У них есть этот опыт, а мы не играем на международной арене уже больше трех лет. На Олимпиаде не будет даже недели на подготовку, покатался несколько раз — и пошел играть. Тренер в такой ситуации в первую очередь должен сплотить всех вокруг одной цели.

— У вас есть понимание, почему Россия так просела в подготовке центрфорвардов? Классных краев и вратарей — море, защитники тоже есть, а с центрами — настоящая беда. Где новые Федоровы, Дацюки, Малкины?

— Думаю, когда КХЛ только начиналась, на позиции центральных привозили иностранцев, а молодым не доверяли. Сейчас есть команды вроде «Торпедо» при Ларионове или «Спартака», которые подтягивают молодых, в СКА периодически ребята на этой позиции играют. Просто в России, мне кажется, с тренеров слишком большой спрос за результат. Поэтому они боятся ставить молодых на такие ответственные роли, как в центре. От центрального ведь многое зависит, и когда тебе 17-19 лет, ты понимаешь, что физически еще не совсем окреп, а играешь против мужиков. Даже тут яркие примеры есть: все вокруг говорили, как крут и талантлив Бедард, но посмотрите, какая у него статистика на вбрасываниях.

— Кошмарная — меньше 40 процентов выигранных.

— Многое приходит с опытом. Ты матереешь и становишься сильнее. Но не всегда у тренеров есть на это терпение. Или ты должен быть суперталантом — или сделают ставку на опыт. Поэтому, мне кажется, и привозили всегда центральных из-за рубежа. Отсюда, думаю, и пробел с ними в стране.

— Кто сильнее — Бедард или Селебрини?

— Селебрини. Мне кажется, он более боевитый, крепко сбитый парень — и в то же время креативный. Здорово играет на обеих сторонах площадки. Мы играли с «Сан-Хосе», и он мне очень понравился.

— А как вам Матвей Мичков?

— Играл против него один раз, во второй травмирован был (Бучневич и Мичков выступают в разных конференциях и встречаются друг с другом дважды за сезон. — Прим. И.Р.). Вижу, что забивной, не боится лезть в обводку, бросать, креативит, и это уже хорошо. У всех молодых бывают тяжелые моменты, когда тебя «придушат» или ты сам корону наденешь, забьешь пару голов и начнешь думать: я в порядке, король. У всех такое бывает, и это нормально. Надо просто продолжать работать.

— Многие обратили внимание, что Овечкин посоветовал ему не выпендриваться, не рассказав, однако, подробностей. Просто так подобного такие люди не говорят.

— Слышал, что у него есть что-то такое, хотя я от Мичкова на льду ничего не слышал. Если Саша говорит — значит, надо прислушаться.

— А что посоветуете новичку «Монреаля» Ивану Демидову, вокруг которого еще до приезда началось светопреставление?

— Наслаждаться моментом, работать и верить в себя. Целиком его матчи не видел — только хайлайты. Перспективный техничный парень, создает много моментов. Думаю, у него должно все получиться.

— Вы говорили, что если бы сейчас в 19 лет попали в СКА из «Северстали», то закончили бы с хоккеем. А вот Демидов смог пробиться и в Питере.

— Не просто так, наверное, он ушел на драфте в топ-5, а я — в третьем раунде. У каждого — свой путь, и я своему рад.

— Вы называете Монреаль одной из трех любимых арен. В нашем предыдущем разговоре вы выделили «Мэдисон Сквер Гарден», который заново оценили, когда приехали туда как гость. А третья?

— Наверное, Вегас. Там относительно Монреаля и Нью-Йорка, двух клубов из Оригинальной шестерки, чуть другая тема. «Мэдисон» — это, по-моему, самый старый из оставшихся дворцов, он пропитан историей, там было множество всяких событий от баскетбола до бокса и топ-концертов. Это как Колизей, как «Олд Траффорд» в футболе. Монреаль — дворец не исторический, но атмосфера сумасшедшая. Там громкость исходит прежде всего от болельщиков. И, мне кажется, люди там достаточно хорошо хоккей понимают, потому что это Монреаль.

— В Торонто по-другому?

— Чуть-чуть да. Торонто — это бизнесмены, корпорации ложи выкупают и приходят, там не так громко. А Вегас — это веселье, похожее на ночной клуб. Кто-то уже «на базе», чуть-чуть выпил. Интересная арена, ни на что не похожая!

Монтгомери сказал: «Не хочу делать из тебя робота. Доверяйся инстинктам»

— Джим Монтгомери, в отличие от его предшественников в «Сент-Луисе», если не ошибаюсь, ни разу не ставил вас в центре?

— Роберт Томас вернулся после травмы, и Монтгомери, придя в команду, сразу сказал: «Я видел, как ты играешь с краю, и ты мне нужен там». Я же уже работал с ним, он был ассистентом главного в «Блюз» и давно меня знает.

— Монтгомери-ассистент и Монтгомери-главный — два разных человека?

— Понятно, что строже стал. Помощником он всегда был веселым, подбадривал, шутки шутил, а главному тренеру надо быть на серьезке. Но мне нравится. Сейчас я реально понимаю, что у нас очень сильный и умный тренер. И человек хороший. Верю, что с ним «Сент-Луис» в надежных руках.

У нас были очень хорошие моменты, когда Монти был ассистентом, и я всегда вспоминаю какие-то смешные вещи. Когда что-то не шло, всегда мог разрядить обстановку шуткой между сменами. Он у нас занимался меньшинством и говорил мне: «Я доверяю твоим инстинктам, ты читаешь игру. Большинство твоих решений на поле близки к правильным. Не хочу тебя ограничивать и делать из тебя робота. Доверяйся инстинктам».

Такие слова очень помогают. Не то, что тебя в какие-то рамки загоняли, говорили — бегай, как лошадь, по правому краю и бросай с такой-то точки. Понятно, что в обороне вся команда должна играть по его системе, но, когда ты играешь в атаке, тебя не держат в наручниках. Монтгомери дает созидать и поощряет креатив. Если ты даже не забил, но выбил у соперника шайбу и создал момент своей работой, он всегда это заметит — не только голы или блок-шоты. Были некоторые вещи, которые до этого у меня ни один тренер никогда не отмечал. То есть, мне кажется, это более современная школа. Вернее, что-то среднее между вниманием к деталям от старой школы с ее требовательностью и тренерами нового поколения.

— По использованию вас в спецбригадах есть разница с тем, что было при Крэйге Беруби и недолгий отрезок при Дрю Баннистере?

— Меньшинство я при Баннистере не играл. Он просто решил, что мне не надо это делать, а потом пришел Монти и вернул обратно. Сейчас играю в первой бригаде меньшинства — и думаю, что делаю это нормально. При Беруби в мой первый год в «Сент-Луисе» просто состав был гораздо сильнее, и две бригады большинства были очень мощные. В команде была здоровая конкуренция, все хотели забить, чтобы в следующий раз их поставили на большинство первыми. Не было такого, как, допустим, в «Рейнджерс», где одна бригада всегда начинает, и туда засунули пять лучших игроков, которые всегда выходят на лед.

— Вообще, с какого момента можно говорить, что это уже «Сент-Луис» Монтгомери? Или, когда тренер по ходу сезона приходит в пожарном порядке в команду, которая валится, у него нет возможности в первом же сезоне реализовать свои идеи полностью?

— Думаю, уже можно сказать, что это команда Монтгомери. Понятно, что по ходу сезона ты практически не тренируешься, игры через день. Но по чуть-чуть он свою систему все равно привносил. И где-то с конца января мы заиграли в очень хороший хоккей. Стали прилично обороняться, не давали соперникам много забивать. Кто хоккей смотрит — тот понимает, что к тому моменту команда стала другой и почти во всех матчах, даже проигранных, боролась до конца. Часто нам забивали на последних секундах — «Флорида», «Эдмонтон», «Виннипег» (то же, как мы теперь знаем, произошло и в плей-офф. — Прим. И.Р.).

То есть мы можем играть со всеми. Все зависит о нас, и руководство в нас верит. И многое идет от уверенности — если выиграем четыре-пять игр подряд при качественном хоккее, думаю, все будет хорошо (так все и вышло, причем победная серия оказалась намного дольше. — Прим. И.Р.).

— А почему начало сезона при Баннистере получилось таким неудачным?

— Много факторов. Серия травм у ведущих игроков. Не совсем понимали, в какой хоккей мы играем, что привело к суматохе и некоторой панике. Мы и не забивали, и в обороне плохо играли. В начале сезона были матчи, когда могли сыграть с восемью-девятью партнерами, все звенья тасовались. Даже свою позицию не понимали — справа ты играешь в этой смене, слева или в центре, такой был хаос. Где только не играл! А при Монти состав стабилизировался, тройки нападающих и пары защитников сбалансировались — и обстановка более спокойная стала.

— За год и два месяца у вас дважды сменились тренеры: сначала Баннистер вместо Беруби, затем Монтгомери вместо Баннистера. Из ваших слов чувствуется, что последнему опыта не хватало.

— По поводу Баннистера — генеральный менеджер (Дуг Армстронг. — Прим. И.Р.) сказал, что просто Монти освободился, и, если бы он еще ждал, то уверен, другая команда его бы забрала. Очень сильный специалист, шансы получить которого выпадают не так часто. Много кто еще в команде оставался с тех пор, когда он был ассистентом. Всем нравилось с ним работать и все понимали, какого уровня это специалист. И все, кто играл у него еще в «Далласе», были в восторге. Так что дело, думаю, не в Баннистере, а в Монтгомери.

— Его Дмитрий Орлов мне очень хвалил по недолгому периоду их работы в «Бостоне».

— С кем ни разговариваю — все остались довольны работой с Монти. Он же был в Уфе и тоже много историй рассказывал. «Играл я, — говорил, — плохо, но меня там любили». У него остались хорошие впечатления о России. Из разговоров с ним у меня возникло ощущение, что он любит русских и понимает наш менталитет. С ним всегда весело.

— Он пришел к вам уже через четыре дня после увольнения из «Бостона». Неужели он за такой срок сумел восстановить энергетику, которая всегда должна исходить от главного тренера?

— Сто процентов да. Он всегда на позитиве. Монти тут же привнес очень хорошие мотивирующие речи перед играми и в перерывах. За этого тренера хочется играть, понимаешь, что в тебя верят, и это дает больше эмоций и уверенности. Многие видели, что он говорил в раздевалке в «Дороге к «Зимней классике», хотя что-то оттуда вырезали. Ребята до сих пор любят это вспоминать.

Когда я подрался, Беруби спросил: «Ты заболел?»

— Как вам, кстати, «Зимняя классика»? Это все-таки больше история для болельщиков — или для игроков тоже что-то особенное?

— Больше для болельщиков и для семей игроков. Все приезжают с женами, детьми, родителями, для которых есть и катание, и много других мероприятий — в частности, в гостинице. В автобус на игру берут детей, для которых это вообще воспоминания на всю жизнь. Это крутые эмоции. Тем более Чикаго, где мы играли, — хороший город, там много есть что делать. Мы приехали туда на три ночи, времени было достаточно. Мне кажется, это еще больше сплотило нас как команду и в целом как организацию.

— Тем более что вы выиграли. Какой момент из этих дней больше всего запомнился?

— Наверное, после игры. Сначала разъехались, а в одиннадцать вечера собрались в специальной комнате, где нас ждали коктейли и были все — родители, жены, дети. Там и встретили Новый год, а потом начались танцы. Было весело, много чего было!

— Вернемся к тренерам. С Беруби, помню, у вас были отличные отношения. Вы их сохранили? Переписываетесь, с праздниками друг друга поздравляете?

— Я видел его в Торонто. Перед раскаткой увиделись, похихикали, что-то друг у друга спросили. Хороший мужик, боевой, который всегда любил пошутить, истории потравить. Рад за него, у него хорошо получается в «Мэйпл Лифс». В той игре я почему-то подрался.

— И удостоились какого-то комментария от него, бывшего тафгая?

— Да. «Ты заболел? Что с тобой произошло?» А, вот еще история про Беруби. У меня как-то было сотрясение, а он любит крутить велосипед в бане. И говорит мне: «Вы, новое поколение, слабое». — «Это почему еще?» — «Вот у меня ни одного сотрясения не было». — «Как — ни одного?» — «Да вот так». — «А сколько драк?» — «Пятьсот». — «А в нокауте был?» — «Ну, был». — «Так это что, не сотрясение?!»

— Как отреагировал?

— Засмеялся. Я его драки в записи видел, причем много. Да он и сам иногда говорил: «Посмотри!»

— Чему-то хотел вас научить из своего богатого?

— Гордился: посмотри, говорит, я то-то сделал, чтобы дракой завести команду. Мы к тому моменту проигрывали, а в итоге выиграли. Крэйг провел хорошую, долгую карьеру. Больше тысячи матчей (1054 игры. — Прим. И.Р.)!

— Интересно получается: оказывается, тафгаи могут становиться сильными тренерами.

— Думаю, они более требовательные и их больше боятся, ха-ха!

— Вы Беруби боялись?

— Ну, не боялись, он не такая уж страшилка. Мы были с ним одним целым. Понятно, что чего-то лишнего ему не скажешь, но он мне нравился.

— Беруби первым попробовал вас в центре. Начало нравиться — или по-прежнему чувствовали себя краем?

— Все приходит с опытом. Чем больше играешь на позиции, тем легче становится. Какие-то игры, понятно, были тяжелые, но после некоторых думал: «Вроде неплохо». Проблема была одна. Из-за травмы Томаса я играл в центре ведущих звеньев и на выезде выходил на вбрасывания против лучших центральных нападающих соперников. И большей частью на точке, конечно, проигрывал. А в такой ситуации, когда тебе всегда сначала приходится отбирать шайбу и тратить на это много сил, что-то создавать тяжело. В обороне-то проблем особо не было. Если бы наладил игру на точке и смог бы хоть 45 процентов там выигрывать — был бы другой разговор.

— Помню, вы рассказывали, что, когда однажды играли против «Рейнджерс», Трочек выиграл у вас шесть вбрасываний подряд, и ситуация усугублялась тем, что ваши товарищи Панарин и Тарасенко с двух сторон вас в связи с этим подтравливали.

— А что делать? Они на точку встанут — то же самое будет. Такие реалии.

— Поздравили Владимира с Кубком, который он выиграл в составе «Флориды»?

— Сразу позвонил, конечно. А потом ездил к нему на день, который он провел с Кубком. Мы в хороших отношениях.

— Он теперь в Восточной конференции, вы — в Западной. Согласитесь с Никитой Задоровым, который пару месяцев назад сказал мне, что на «Западе» играть сложнее, чем на «Востоке»? Более закрытый хоккей, лучше оборона, гораздо более дальние перелеты. Правда ли, что, попав из одной конференции в другую, игроки долго адаптируются?

— Сто процентов да. Перелеты на «Востоке» точно меньше. У нас самый оборонительный дивизион. Если посмотреть, например, наши матчи с «Далласом», на две команды никогда не бывает пятьдесят бросков. Игры — всегда кость в кость, счета вроде 2:1. Мало забиваем — что они, что мы. С «Нэшвиллом» похожие игры. И все играют примерно в одном стиле.

Вспоминаю времена игры в «Рейнджерс». Выходишь, допустим, против «Филадельфии», когда она еще нормальная была, — и точно знаешь, что у тебя за игру будет три выхода «три в два» или «два в один». А тут больше перестраховываешься. Меньше атак с ходу, больше позиционного нападения.

Я перестал быть самим собой, начал поедать себя изнутри

— Этим летом у вас начнет действовать новый контракт на 8 миллионов долларов в год. Вас такая сумма напрягала? Сказалась ли она на том, что этот сезон вы начали не очень хорошо, и поддушивало ли на этот счет руководство?

— Чуть-чуть было такое, но не назвал бы это прямо таким уж большим давлением. Хотя от Монти слышал: «Что с тобой происходит? Где та игра, которую я помню?» Это было в довольно шуточной манере, и, когда что-то получалось, он говорил: «Ну, наконец-то ты руки свои нашел». Все равно, когда подписываешь большой контракт и что-то не получается, ты сам от себя многого ждешь и, когда не идет, начинаешь поедать себя изнутри. То есть думать, загоняться, и все это накапливается и превращается в снежный ком.

Мне кажется, это со мной и произошло. Я перестал быть самим собой. И люди это видят. Бывает так, что у человека не получается, а он ходит веселенький, будто ему пофиг. Со мной такого не было. Даже ребята в команде стали это замечать: мол, ты раньше всегда был с позитивом на тренировках, хихикал, а теперь грустный ходишь. Кто-то тебе пытается поднять настроение, но сам ты понимаешь, что что-то не так, и сам себя гложешь изнури.

— Представляю, что вы чувствовали после тринадцати матчей подряд без голов.

— Я себе самый большой судья. Понятно, что менеджер или тренер будет тебе что-то говорить, но ты и сам достаточно понимаешь и ждешь от себя большего. Думаю, мне помогла пауза на Турнир четырех наций. Была возможность перезагрузиться, подумать, пересмотреть какие-то свои игры и выйти с новыми силами. Да всей нашей команде эта пауза пошла на пользу. Но не хочу делать вид, что уже забыл то, что было. Я прошел через непростое время, как и все мы. На этом надо учиться и предотвращать такое в будущем.

— Журналисты местные в это непростое время не сильно «душили»? Какие у вас вообще в Сент-Луисе с ними отношения?

— Меня особо не трогают. Когда надо — поговорю. Когда вопрос не нравится, отвечаю — мол, не понимаю, о чем вы говорите, и ухожу от темы. В любом случае Сент-Луис — не Монреаль или Торонто, когда после каждой тренировки по пятьсот человек подходят, в нем все намного спокойнее. Не могу сказать, что отношения с репортерами у меня плохие, но не могу сказать, что и вась-вась.

— У вас же с 1 июля, если не ошибаюсь, прописан полный запрет на трейды. До паузы на Турнир четырех вы не мучили себя проблемой, что вас обменяют? А то бывший тафгай Ник Кипреос, инсайдер Sportsnet, утверждал, что вы и Кайру — под угрозой.

— Мне кажется, у меня полный запрет вступил в силу еще с этого сезона, хоть новый контракт действует со следующего. Но понятно, что, когда твое имя мелькает в слухах об обменах, во всяких списках, это происходит не от хорошей жизни. Макдэвида же не хотят обменять. Главное — пережить это, показывать свой уровень и помогать команде выигрывать матчи.

— А были в течение сезона тяжелые разговоры с генеральным менеджером?

— В этом сезоне? Нет. Ноль.

— С кем из партнеров по команде ближе всего общаетесь?

— С Топором, естественно (Алексеем Торопченко. — Прим. И.Р.). С Томасом, с которым много играем вместе и на ужины ходим, много говорим о хоккее. С Кайру, в последнее время — с Сутером. Взрослый человек, есть чему научиться. И многое подсказывает из своего жизненного опыта. Очень интересный персонаж!

Очень рад за моего соседа по даче Шипачева!

— Недавно «СЭ» проводил анонимный опрос генеральных менеджеров клубов КХЛ, участвовали 22 из 23. Для Череповца по его итогам были и хорошие, и плохие новости. Хорошая — первое место в разделе клубов, которые лучше всего воспитывают молодежь. Плохая — безоговорочное первое место как город КХЛ, куда меньше всего хочется приезжать. И первое же — по худшим гостиницам. Даже у Нижнекамска цифры несопоставимые.

— Гостиница, согласен, самая ужасная в лиге, я был там. Там еще ключи такие, как гранаты, лет сорок назад такие выдавали.

— Называется «Ленинград», верно?

— Да, «Ленинград». Никаких ремонтов, реконструкций не делали лет пятьдесят. Если бы нормальную построили — думаю, и от города у людей впечатление было бы в разы лучше. Я летом туда приезжаю, знаю, куда идти, и мне нравится. Погода в это время отличная. Но понимаю и людей, кто не знаком с Череповцом и приезжает в другое время года. С ноября по март — желтый снег, погода хреновая, солнца нет, холодно, рано темнеет, поздно светлеет. Но не думаю, что у нас хуже, чем во многих других местах.

Что же касается оценки работы с молодыми, то не знаю, кого из череповецких за последнее время воспитали. Человека два играют. В основном клуб на обменах игроков берет. Мне хотелось бы, чтобы больше играли именно местные ребята.

— Как считаете, с открытым и веселым стилем игры у команды есть шансы далеко пройти в плей-офф (в первом раунде Кубка Гагарина «Северсталь» вылетела в яркой серии от «Спартака». — Прим. И.Р.)?

— Надеюсь, но, мне кажется, с более организованными командами играть будет тяжело. Шансы появятся, если будет много забивать большинство. Слежу за ребятами, и играют они хорошо. Полные трибуны, ажиотаж хоккейный в город вернули. Тренеры и менеджеры проделывают хорошую работу. Для меня это самое главное, важнее, пройдут они далеко или нет.

— Игры КХЛ удается смотреть?

— Целиком — нет. Какие-то хайлайты вижу.

— А как относитесь к тем хайлайтам на пресс-конференциях, которые регулярно поставляет Роман Ротенберг, признанный менеджерами КХЛ в том самом опросе «лицом лиги»? И вообще к его личности?

— Что-то видел, но не могу сказать, что слежу слишком уж внимательно. Все равно, думаю, это неплохо, что он всякие хиты выдает. Благодаря этому о хоккее больше говорят и пишут. Кто-то, может, нашу игру никогда не видел, а какие-то комментарии Ротенберга заинтересовали, и человек захотел сходить. А может, потом и хоккей полюбил. Думаю, СКА — хорошая команда, которая в других городах собирает аншлаги. Это хорошо для России и для хоккея. Точно не вижу в этом негатива.

— Приятно, что теперь человек из Череповца, Вадим Шипачев, обладатель всех рекордов КХЛ — и по матчам, и по очкам? И триста голов забил.

— Да, конечно. Очень рад за Вадима, моего земляка и соседа по даче! Легенда Череповца и всего российского хоккея. Хорошо знаю его маму и радуюсь за всю его семью. Желаю здоровья — и дальше продолжать радовать своей игрой. Не только болельщиков в Минске, но и по всей стране.

Знаю, что люди из Череповца его любят и им гордятся. Даже если, когда он приезжает туда на игры, ему и кричат: «Бу-у-у», — не надо это слишком серьезно воспринимать. Все равно череповчане гордятся им, просто они переживают за свою команду. И даже те люди, которые это делают, поймут, какая хоккейная величина вышла из нашего города, когда он закончит. Такой индивидуальный стиль у него — на подкидках. Шикарный творец моментов! Недаром все рекорды в КХЛ побил.

— Шипачев совсем недолго играл в НХЛ и вернулся домой, чтобы в итоге побить кучу рекордов. А стало ли для вас неожиданным, когда о возвращении в Россию заявил Евгений Кузнецов?

— Понимаю причину его решения. И вообще не осуждаю, а, наоборот, только желаю удачи. Кто-то хочет тут, в Америке, остаться после карьеры. А кто-то скучает по близким, друзьям, стране, языку, менталитету, еде... Я тоже хочу жить в России, когда закончу. Да и у «Каролины», из которой он уезжал в СКА, игра специфическая — вкидывают в зону и бегут.

— Вы однажды подписали болельщику «Рейнджерс» свитер «Северстали», который на нем был. Еще подобные встречали?

— Конечно. В «Сент-Луисе» часто встречаю людей, которые покупают череповецкие майки. Особенно русских.

— И под конец разговора — чуть-чуть о любимом вами футболе. Ваш товарищ и земляк по Череповцу Иван Сергеев вернулся из «Зенита» в «Крылья». Вы по этому поводу рады или огорчены? И как восприняли эпизод, когда самарцы выиграли в Санкт-Петербурге в прошлом декабре и Сергеев сделал в ворота бывшей команды дубль?

— Видел, что он забил, — и обрадовался. Он хороший футболист, но в «Зените» такая конкуренция, что привозят по десять бразильцев. Для русских мест на ведущих ролях там не было. Поэтому лучше куда-то ехать и играть, чем сидеть на лавке. Он уже доказал, что может забивать важные голы в любой команде, за которую играет. Тем более что «Крылья» в аренду Зиньковского взяли, с которым у них была хорошая связка. Будет с кем играть в футбол.

— «Зенит» и «Спартак» зимой устроили «гонку вооружений», в то время как «Краснодар» и «Локомотив» не взяли никого. Кого бы вы хотели видеть чемпионом?

— «Краснодар». Сергей Галицкий там сделал все из ничего. Смотришь видео про академию, базу, стадион, парк — и поражаешься. Он все это для людей делает, чтобы они ходили и удовольствие получали. Думаю, это надолго — и даст результат. Уверен, что благодаря его академии сборная станет гораздо сильнее, и будут регулярно появляться звездочки. И по примеру того же Матвея Сафонова больше игроков начнет уезжать в Европу, играть в сильных чемпионатах и продвигать нашу страну.

Во рту будет неприятный вкус все лето

P.S. Через несколько дней после окончания серии с «Сент-Луисом» я задал Бучневичу несколько оперативных вопросов.

— Что чувствуют люди после такого обидного вылета из плей-офф? Что происходило у вас в раздевалке после седьмого матча и в последующие дни? Разбирались ли, как такое могло произойти, или, наоборот, постарались сразу об этом забыть, выкинуть из головы?

— В раздевалке была грусть. Все понимали, что упустили игру, которую не должны были упускать. По факту это был наш матч, но хоккей — это такой вид спорта, в котором все за две минуты может перевернуться. Надо это пережить, извлечь урок, чтобы больше такое не повторилось. Для нас это и жизненный, и спортивный опыт, который пригодится команде. У нас много молодых ребят, которым это будет полезно.

— Вы сделали хет-трик в третьем матче серии. Забить три шайбы в игре плей-офф и регулярки — разные ощущения? И не было ли у вас такой же истории, как у Андрея Свечникова, которому после хет-трика в Кубке кепки бросали даже прямо перед его домом?

— Там были такие эмоции, что проиграли два матча в Виннипеге, приехали домой, ждали тяжелой игры. Вышли и сразу забили — бам-бам! (первые две шайбы в течение чуть более чем трех минут оказались на счету Бучневича. — Прим. И.Р.). Конечно, хет-трик всегда приятно делать, но главное, что эти голы нужны были команде. Народ в Сент-Луисе подходил уже после хет-трика, говорил: «О, круто, поздравляем!» В городе был большой ажиотаж, все следили и обо всем знали. Но кепки у дома не бросали.

— 17 апреля вам исполнилось тридцать, с чем вас от имени читателей «СЭ» поздравляю. Как отметили в команде, учитывая, что это был последний день регулярки?

— Было собрание, на котором торт вынесли, спели песню («Happy birthday to you». — Прим. И.Р.), похихикали: «Третий десяток — добро пожаловать в клуб!» Больше смеха было. А так ничего особенного.

— Часто слышал, что команды, которые бьются за выход в плей-офф до последнего матча, готовы к Кубку лучше, чем те, кто обеспечил себе выход задолго до конца регулярки. Чувствовали ли вы это по себе и помогло ли ощущение последних месяцев в серии с «Виннипегом»?

— Мне кажется, это работает в обе стороны. Да, ты борешься за плей-офф до конца и выходишь на кубковые игры в тонусе, но какие-то команды дают своим лидерам отдохнуть, и это тоже важно. Мне кажется, мы начинали каждую игру с «Виннипегом» очень хорошо, но в каких-то матчах к третьим периодам подсаживались. Соперники были помобильнее, посвежее, и это все равно сказывалось.

— Есть ли у вас самого объяснение, что произошло в концовке седьмого матча?

— Не знаю даже, что ответить. Это большой урок, и его тяжело пережить. Во рту у меня будет неприятный вкус все лето. Разговаривал с ребятами — все уже хотят начать новый сезон. Тем более что в конце предыдущего мы нашли свою игру. И, думаю, у нас все пойдет только вверх.